И смеятся тебе и плакать - сам не знаешь

 Однажды на окраине поля, где давно облюбовало себе место семейство лопухов, выглянула ромашка. Так получилось, что поселилась она подмышкой одного из старых лопухов, и тот был только рад. Оберегал её от ветра и палящего солнца, утешал, давал наставления. Он всё больше прикипал к юной соседке, а она чарующе улыбалась ему, послушно внимала всем его речам и безудержно хохотала над его историями, которые черпал он из своего прошлого.
Лопух был наблюдательным, во многом разбирался и с ним было не скучно. А ещё — он сочинял стихи, причём выходило у него весьма прилично, и это обстоятельство ещё больше скрепляло тёплые отношения с юной красавицей.
А ромашка была романтической натурой и загорелось ей стать поэтессой. Лопух только рад был такому повороту и охотно взял шефство над симпатичной соседкой. Ромашка что-то там неутомимо царапала, а он корпел над её каракулями и усердно пытался выудить из написанного приличный стишок. И когда это удавалось, для обоих был настоящий праздник.

Но время идёт, ромашка становилась стройной и завидной невестой. И стайка васильков, что томилась неподалеку, откровенно уже заглядывалась на неё, а ромашка охотно включилась в игру, — кокетничала с ними. Лопух наблюдал такую картину, молча вздыхал и также беззвучно огорчался.
Однажды среди ночи он вдруг услышал, как его ромашка шепчется с одним из васильков. Тот всё жаловался слёзно ей на депрессию, и ромашка внимала каждому его слову и вся прямо горела и трепетала сочувствующе...
А на следующее утро, когда солнце старательно пригревало, ромашка вся в порыве потянулась к теплу и выскользнула из-под опеки лопуха...
Я давно не заглядывал на то поле и не знаю, чем закончилась эта история. Но у нас, среди людей, так повелось, что никто не жалует «лопухов». Над ними только ехидно смеются, не высказывая права на сочувствие. А в нашей жизни иногда так переплетётся всё, что на каком-то отрезке времени, бывает, не до конца и уверен: кто ты в этой жизни? И смеяться тебе или плакать — сам не знаешь.

Хочется, чтоб кто-то тебя окликнул

Хочется, чтоб кто-то тебя окликнул и остановил. Заговорил с тобой так, словно выглядывал тебя всю жизнь и томился несказанно в ожидании встречи с тобой. И чтоб без суеты и фальши, и мысли проносились в голове светлые и восторженные, и не были бы скомканы торопливостью. И глаза (эти зеркала души!) отражали бы такую глубину чувств — чтоб аж дух захватывало! И сердце щемяще-радостно отстукивало счастливые и сладкие мгновения встречи. И ты вдруг стремительно взмываешь к вершине понимания и горячей симпатии к возникшему объекту, что расставание с ним — грозит неотступной болью. И так отчаянно всей душой прикипаешь к своему собеседнику, что и не отодрать тебя. И спастись можешь разве что обоюдными чувствами, чтоб заглушить в себе крик души своей, этот вопль одиночества. Загасить и отвлечь, переключить и направить мысли свои непутёвые в более безопасное русло, подпитывая себя вечным генератором — любовью.
Хочется, чтоб кто-то тебя окликнул и остановил. Было бы здорово — если б девчонка тормознула и озарила улыбкой твоё сосуществование...

И земереть, восторженно немея

 Что-то с возрастом мысли стали посещать регулярно. Особенно устремились с душевным напевом. Как на сходку толпятся. Без плакатов и призывов обходится, но некоторая оживлённость в беседе присутствует.
Лично я не отношусь к бойцам, что молотят бесперебойно языком в охотку при большом скоплении народа. Мне милее задушевные беседы в узком кругу. Но послушать умные речи со стороны — не откажусь, завсегда стремлюсь ухо настроить при любой оказии.
Я не знаю, откуда это берётся, но с годами усиливается трепетное отношение к прошлому своему, к детству и своей деревеньке. Оглядываешься в недоумении на пройденный путь: но ничего же путного! Никаких тебе глобальных событий и эффектных потрясений — а как дорого оно почему-то для меня. Сладостно думается о каких-то пустяках. Стережёшь свои личные воспоминания, как строго засекреченный объект. Не подпускаешь и близко постороннего. Фразу оборвёшь на полпути загадочно и задумаешься глубоко о чём-то своём, улетая мыслями к отчему порогу.
Последнее время магнитом тянет меня на родину. Тоска поселилась в душе и разливается сладкой печалью. Будоражит трепетное сердечко моё, словно сигналы какие-то тревожные улавливает. А я уже и разладился, как старая тальян­ка. Рвёшься исполнить что-то душевное, щемящее, но только слёзы наворачиваются на глазах непонятно отчего, комок к горлу подпирает — а песни-то и не слышно. Только б знаками и объясняться. Накричался я смолоду до хрипоты, словно петух на курятнике, носился по жизни, восторженно встречая рассветы и будоража окружающих. А нынче, с возрастом, остепенился, философом заделался. Хочется общаться всё больше с природой, избегать словесной трескотни. Больно много суетимся мы беспричинно. Некогда нам прислушаться к душе-то, похлопотать о ней заботливо. Словно чужая она нам, идём разными дорогами, а проживаем, между прочим, под одной крышей.
Последнее время душа моя вдруг заартачилась, канат перетягивает, требует к себе особенного внимания. Вот на родину потянуло. Истосковался по своей милой деревеньке. Поди четверть века глаз не показывал. И друзей-то нет, и хижину снесли, и хозяева другие, а пройтись по улице так охота. Взглянуть на вербы, что склонились у пруда, вдохнуть аромат деревенского воздуха и замереть, восторженно немея.

Он весь был полон жизнелюбия...

Хочется пройти по жизни весело и мужественно. А ещё чтоб достойно, т. е. с гордо поднятой головой, отчаянно всматриваясь вдаль и при этом не спотыкаться. И чтоб маршрут был приличный, без сомнений и угрызений совести. Чтоб не приходилось оглядываться и постоянно интересоваться у окружающих — я правильно иду? Надо такой уверенностью отсвечивать, чтоб это у тебя пытались выведать верный маршрут и толпами увязывались бы следом, угадывая, куда в следующий момент сделаешь зигзаг. И чтоб с ответной любовью крепко тебе повезло. Чтоб ты подмигнул - и она улыбнулась, чтоб ты пошутил — и она захохотала. Чтоб ты к ней шагнул — и она навстречу, а не в противоположную сторону с дикими криками «спасите!». Чтоб гармония однажды наведалась и не покидала тебя никогда, ненавязчиво сопровождая повсюду. Чтоб искренность и порядочность неотступно следовали рядом, как телохранители, и не изменяли тебе. И чтоб внутренний мир твой не томился бездельем, а живо откликался на прекрасное и жадно обогащался за счёт твоей же любознательности. Чтоб жить тебе страстно хотелось и тело давало бы возможность каждый день просыпаться с детским выражением неописуемого восторга и безадресно блуждающей улыбкой на твоём лице.
Хочется пройти по жизни весело и мужественно и не печалиться ожидаемым финалом, а продолжать жить, захлебываясь восторгом и подкупая искренностью своей души окружающих, согревая всех теплом своего сердца. Чтоб сказали о тебе вослед с лёгкой грустью: жаль, рано ушёл. Он весь был полон жизнелюбия...

Смешная мечта

 Я натура певучая. Мне не обязательно баян в руки брать. Просто услышу где-то музыку — и уже сам не свой. Неспокойно что-то. И тревожно, и радостно. И такая возвышенность чувств разливается по всему телу — только черпай и наслаждайся. И ведь хочется, чтобы кто-то был рядом и утолял жажду. А ты был бы его источником.
Вот такая смешная мечта.