Телевизор у нас снова не работает, да и смотреть его некогда. Но без него как будто чего-то не хватает.

(из «Чёрного мойдодыра» - г. Херсон)

Отражение (из цикла Пьета)

Мы отражались в пианино, в чужой квартире,

И ты сказал мне, засмеявшись: - Смотри, смотри,

Как удивленно и смиренно лежат четыре

Неярких тела: два снаружи, а два внутри

Я повернулась к отраженью, привстав на локте,

Свое неловкое движенье на два деля,

А в пианино… Обгорелый античный портик

Окрасил памятью пожара двоих дела.

Откинув голову, смеялся, забыв причину.

Твой смех подпрыгивал, как мячик, среди теней.

И я, обняв тебя, смотрела, как мы в пучину

Уходим. И чем дальше, глубже, тем лак темней.

Упражнение No2

Я, счастливой любви и субъект и объект,

Член от века друг с другом воюющих сект,

А вернее - лазутчик в обеих,

Я ворую огонь наших чресел и рук,

Дешифрую невнятицу нежных наук

Для всесильного войска плебеев.

Как натягивал скулы твои поцелуй,

Подглядев, я шептала себе: "Зарисуй

Это в памяти, как укрепленье

Неприступного города - после продашь

Наступающим варварам. Вспыхнет этаж,

Крыша, лестница, рухнет строенье,

Что мы строили с тихой и долгой мольбой,

Не цементом скрепляя, но только собой,

Костным мозгом, слюною и желчью".

Не грудастые ню украшали альков,

А безносые скальпы погибших богов,

Обреченных улыбчивой речью.

Эти боги и нас защищали, когда

Мои руки к пещере темнеющей рта

Твоего так нещадно тянулись,

И когда мы, забывши о поле своем,

Чем-то третьим и правильным стали вдвоем

Подо льдом беззастенчивых улиц,

Мы не много тогда говорили, о нет,

Зимний день ненадолго включал зимний свет.

По кровати ползло одеяло,

Словно всё поглощающий, жирный удав,

И, от трех сантиметров меж нами устав,

Мы урок повторяли сначала.

Тот урок, чтчо нам был так надменно знаком,

Мы зубрили упорным и злым языком,

Ослепленными жаром глазами.

Как в утробе земли, были наши тела

И намного голее, чем мать родила,

И честней, чем желали мы сами.

И когда в подступающей боли конца

Я пыталась сравненье найти для венца

Этой нечеловечей услады,

Вспоминала себя на прибрежном песке,

Перезрелые персики в мокром мешке,

Сладострастье набоковской "Ады".

Безнадёжность…

Безнадёжность в самой безнадежности, а не в тебе

в сочетании слов как в латинском названии яда.

если вы не желаете противоречить судьбе,

чтобы справиться с вами, ей времени даже не надо.

я любуюсь тобой. и могу ли подумать, что.. вот,

смерть ласкает тебя и приказы тебе отдает.

её тлеющий веер дрожит пред твоими глазами.

сколько ж походя всадник войны близнецов наплодил?

их железной душой и железным умом наградил,

а железные тени себе отрастили вы сами.

вновь нарциссов стада разбрелись по раскосым лугам.

безголосые кличи расселись по длинным рогам,

чтобы их егеря подтолкнули пустыми губами.

только то бесконечно, чего недостоин конец.

запиши эту пошлость на память. а где твой отец?

говорят, что ушел в залетейскую глушь. за грибами.