Птица Ночь

Одноглазая чёрная птица –
Птица Ночь – опустилась на город.
И луной – своим глазом – косится
В окон тёмные, сонные норы.

О рассветный петух жёлто-рдяный,
Поскорей прогони птицу эту.
И рассей темноту и туманы
Золотыми потоками света!

Страшно мне, одиноко, не спится, –
Жёлтый глаз всё глядит, не моргая.
Эта злобная чёрная птица
Что-то долго не улетает…

Рубеж. Тридцать семь

Я не «некто», всего лишь – «никто»
(Нет, не Анненский, не Одиссей).
Жизнь проходит – какой с меня толк?
Тридцать семь – ни семьи, ни детей.

Не нашёл половинку свою,
Рядом сердца любимого нет.
Тридцать семь – я стою на краю:
Бездны тьма или вечности свет?

Что же сделать я в жизни успел?
Тридцать семь – жизнь моя – чистый лист.
От других всё чего-то хотел,
А взамен – ничего. Эгоист!

Тридцать семь – на черте роковой
Маяковский и Пушкин нашли
Смерть от пули (своей и чужой).
А создать ещё сколько б смогли!..

Тридцать семь – тот рубеж лишь едва
Преступив – скрылись в небытиё
Два поэта, два странника, два
Прозорливца – Велимир и Гийом.

Тридцать семь – и Губанов рубеж,
Надорвавшись, не преодолел…
Как обманчиво время надежд.
А психушки и травля – удел

Был его… Вот и мне тридцать семь.
Ну а что я успел написать?
Добиваться чего-то совсем
Не умел, а лишь праздно мечтать.

Тридцать семь – я всего лишь «никто»,
А до «некто» ещё далеко.
Тридцать семь – я жалею о том,
Что бесцельно так много годков

Пролетело. Я жил, как бурьян,
Голос совести в сердце глушил.
Был страстями вовсю обуян
И вовсю тридцать семь лет грешил.

Жизнь – песок, что в песочных часах –
Утекает – уже тридцать семь.
Здесь до смерти всего один шаг…
Как устал я всегда быть «никем».